Самый известный среди травматологов и один из самых известных врачей области Либстер Сергей Борисович рассказал в интервью о своей врачебной практике.

Зная, какой напряженный график у травматологов, я переживала: до разговоров ли будет человеку после трудного дня?

Но в небольшом уютном кабинете меня встретили тепло и радушно, а беседа получилась легкой. Откуда столько энергии? Видимо, так бывает только с теми людьми, которые действительно живут своей работой.

– Сергей Борисович, всегда интересно, как человек выбирал свою профессию. Почему вы решили стать врачом-травматологом?

– Вы знаете, вопрос о специальности у меня не стоял, потому что мой отец, Либстер Борис Наумович, был городским травматологом. В 47-м году он приехал в Луганск и по 88-й год работал здесь. До 81-го года он был бессменным заведующим отделением здесь – вложил в это отделение душу и сердце. Под его началом был создан в Луганске травматологический пункт, третий в Советском Союзе. Еще в Москве не было травмпункта, а в Луганске он уже появился. И травматологическое отделение в 9-й больнице отец открывал. Он очень много сделал для Луганска и области в смысле травматологии. Его называли народным профессором. Такие люди, как он, рождаются раз в сто лет.

Мама у меня, Киреева Мария Сергеевна, – кандидат медицинских наук, один из лучших акушеров-гинекологов, которая, как и отец, прошла школу войны. И тоже имела имя.

У родителей были разные фамилии, потому что есть неписаное правило, что каждый врач в семье должен пользоваться своим авторитетом и за свои ошибки отвечать сам.

– Вы в медицине с 1973-го. Что с тех пор изменилось в лечении больных вашего профиля?

– Я осваивал специальность с азов. Будучи на 3-м курсе института, я работал в травмпункте. Это, я считаю, замечательная школа, я рекомендую ее проходить всем студентам: этот опыт очень помогает в жизни.

Что изменилось за это время? Изменилось очень многое. Прежде всего, добавились новые технологии. Появились новые виды остеосинтеза, новые подходы к оперативным вмешательствам. Травматология и ортопедия стали более агрессивными.

– Что значит «агрессивными»?

– Все должно оперироваться. Но я не сторонник крайней агрессии. Мой отец говорил так: искусство хирурга заключается не только в том, чтобы прекрасно сделать операцию, но и в том, чтобы вовремя остановиться – и не сделать ее, если в этом нет крайней необходимости. Это великие слова! И я своих ребят здесь учу так. Очень важен подход к больному как к родственнику. Ведь прикоснулся к больному – и все, ты его пропускаешь через себя. Если такой подход есть – все в порядке, если такого подхода нет – то из медицины нужно уходить.

– Как вы оценили бы уровень врачей-травматологов, которые работают в Луганске, Сергей Борисович?

– Замечательные специалисты! Есть сейчас такое мнение, будто наш медуниверситет не воспитывает нормальных врачей. Я не разделяю его. Все зависит от человека. Пример тому, что у нас есть замечательные молодые ребята, – отделение травмы кисти во 2-й больнице.

Совсем недавно был по телефону звонок. Говорят: «Мы из Красного Луча, наш сын получил тяжелую травму сухожилий сгибателей». Я говорю: «Ну, давайте, присылайте, мы посмотрим». Отвечают: «Нет, его прооперировали в Москве. Но там сказали, что в Луганске есть отделение травмы кисти и чтобы реабилитацию проводили именно эти ребята». Это же здорово!

Когда мы семь лет назад открыли это отделение, туда пришли ребята абсолютно необстрелянные. И сейчас они выросли в великолепных специалистов. Отделением заведует Виталий Викторович Головченко. Этот человек влюблен в свою работу, это специалист, который любит людей. У него в практике есть люди, у которых были отсечены кисти, – кисти пришили, и они сейчас функционируют. И у ребят из этого отделения подход к работе – как у нас, у старшего поколения.

То же самое с моим коллективом. Я им горжусь! Вот они сейчас показывали мне снимки – сделали сложнейшую операцию на голени. Совсем молодые ребята.

Кадры у нас есть. Молодежь надо просто чуть-чуть подтолкнуть, чуть помочь, протянуть руку. Так, как делали наши старшие товарищи. В Клятве Гиппократа есть такая мысль: «Я обязуюсь учить учеников так, как меня учил мой учитель. Я обязуюсь передать им то, что знаю я». Вот так должен работать каждый врач.

– Лично мой случай. Я обратилась к врачу-травматологу в одну из поликлиник города, но он отнесся ко мне совсем не так, как вы говорите. По сути, даже не осмотрел больное место…

– Честно говорю – мне стыдно. Такого просто не должно быть, но, увы, подобное случается. Я уже говорил, что многое зависит от отношения самого человека к своей работе, к пациенту. Но есть еще один очень важный момент – это вопрос мотивации.

Человек учится семь лет в институте, потом два года в интернатуре, а потом получает зарплату 1100 гривен. Это просто унизительно. У меня молодые ребята работают. У них семьи, маленькие дети. И им приходится зарабатывать на стороне. И они идут то в медпредставители, то еще куда-то… Я даже одного врача знаю, который занимается, кроме всего прочего, еще и строительством! А врач классный. Но так не должно быть. Человек пришел на работу – и он не должен думать, где ему еще заработать. Он должен знать, что государство его обеспечит и защитит. Тогда будет все нормально.

– Что вы думаете о медицинской реформе в Украине? Ведь руководство нашей области старается двигаться в рамках этой стратегии…

– Я скажу такую вещь. Я благодарен Владимиру Николаевичу Пристюку за то, что когда он стал губернатором, руководство области повернулось лицом к медицине. Сделано за последние два года столько, сколько не было сделано за последние, наверное, лет пятнадцать. Это человек, который принимает все новое.

По большому счету, именно Владимиру Николаевичу я благодарен за то, что в городе появилось отделение травмы кисти. Он меня поддержал, когда был секретарем горсовета. Когда мы с ним заговорили об этом, он сказал: «Сергей Борисович, делай! Раз ты считаешь, что это нужно – делай». Тогда для меня это была единственная поддержка. Были голоса, мол, «кому нужно это отделение, оно не будет востребовано». А он меня поддержал.

Касательно реформы – вопрос сложный. Радикальное вмешательство в нашу систему – это как взрыв, который касается буквально каждого медработника. Реформирование должно происходить нежно и мягко, без стрессовой терапии. Любая реформа требует больших затрат и глубокого понимания того, чего мы хотим достичь.

Советское здравоохранение на одной из ассамблей ООН в 80-е годы было признано лучшим в мире. Для меня та система здравоохранения ближе, чем нынешняя, я вам честно признаюсь.

– У многих луганчан сложилось недоверчивое отношение к местной медицине. Едут лечиться в Донецк, в Киев, а Луганск остается на задворках. Это неправильно ведь?

– Луганчане должны лечиться в Луганске. Не в приказном порядке, понятно, – больной имеет право лечиться там, где ему более комфортно. Мы должны создать комфортные условия для каждого луганчанина здесь.

У нас же город уникальный. Вот мы встретились с вами в первый раз, но сейчас поговорим три минуты – и найдем общих знакомых. У меня очень высокая степень ответственности перед вами, перед каждым луганчанином. Потому что я завтра буду с ним ехать в трамвае, столкнусь с ним в магазине и буду смотреть ему в глаза. Высокая степень ответственности друг перед другом многого стоит. Какой город может похвастаться этим?

Но в том же Донецке создана мощная диагностическая база, мощная лечебная база. А мы в свое время потеряли темп. Ну не было Пристюка, ну не занимался никто этим вопросом так, как занимается сейчас он.

– Кстати, Вы уже побывали в Центре медицины катастроф, который открыли в декабре, Сергей Борисович? Какую оценку можете дать ему?

– Это современное учреждение, способное оказать людям необходимую помощь. Однако Центр медицины катастроф будет срабатывать тогда, когда, не дай бог, авария на шахте, какой-то катаклизм. А с таким потоком травм, который проходит через нас и отделение травматологии 9-й горбольницы, никогда Центр медицины катастроф, занимающий один этаж, не справится, поверьте мне.

Именно поэтому мы стараемся создать больницу экстренной хирургической помощи здесь, на базе 2-й городской больницы. Больной не должен мотаться по больницам в поисках, где же его примут, «скорая» не должна летать туда-сюда. Должна быть одна точка, куда сводится острая хирургическая патология со всего города, – и где обязательно окажут помощь.

У нас даже проект уже есть. Существует даже вариант с вертолетной площадкой на операционно-реанимационном блоке. Я считаю, что это не роскошь, а необходимость для современного центра экстренной помощи.

– В горздраве знакомы с этим проектом?

– Конечно, ведь на проект же выделялись деньги. Теперь нужно добиваться, чтобы выделили деньги на строительство. Боремся сейчас.

Здесь в одном месте будут сосредоточены все силы и средства. Бюджетные деньги не будут распыляться. Что выгодней городу – покупать два спиральных компьютерных томографа или один? Покупать 20 дыхательных аппаратов или 10? Средства будут конкретно идти в одно лечебное учреждение.

– По всему видно, это еще один проект вашей мечты…

– Да, без сомнения. Мне кажется, все понимают, что такой центр нужен. Потому что это действительно жизненно необходимо. Есть такое понятие – «час жизни». Если мы максимально приблизим хирургическую помощь к привозу больного «скорой», если еще и вертолет будет, то шансы на спасение многих пациентов возрастут в разы!

– При удачном стечении обстоятельств, сколько времени уйдет, чтобы создать в Луганске подобный центр, как вы думаете?

– Идея создать отделение травмы кисти у меня появилась, когда я учился в Москве, в 84-м году. Я попал в клинику профессора Крылова и впервые увидел пришитые пальцы. И вот с того момента я заболел этим. Мы открылись в 2005 году. Вот и посчитайте, сколько времени прошло, пока эта идея воплотилась.

В 2000 году я попадаю на международную выставку и впервые вижу артроскоп. Это прибор для оперирования коленных суставов. Я приезжаю в город, говорю: «Давайте купим, мы будем первыми в Украине, ни у кого такого нет, это будущее!» Тогда мне отказали. Мы начали на таком оборудовании делать первые операции в 2010 году. Понадобилось 10 лет. И мы были уже 12-ми в Украине. Сейчас на артроскопе более двух тысяч операций сделали. Вы представляете, сколько пользы? Сейчас никто никуда на артроскопию не уезжает. С травмой кисти никто никуда не уезжает.

Что же касается больницы экстренной хирургической помощи – надеюсь, это получится быстрее. Сегодня у нас есть понимание и со стороны мэра Луганска Сергея Ивановича Кравченко, и со стороны городского совета. Я думаю, что и у нардепов есть понимание, насколько такое учреждение необходимо областному центру.

– Новый Закон «Об экстренной скорой помощи» как-то перекликается с вашими идеями?

– Мне кажется, он коснулся только Центра медицины катастроф и службы скорой помощи. А экстренная хирургическая помощь – это и аппендицит, и прободная язва, и ущемленная грыжа. Это и переломы, и вывихи, и повреждения сосудов, и нейротравма. Этот закон в большей степени должен быть охвачен. По моему мнению, сейчас все больницы, по крайней мере в районах, должны работать по принципу экстренной хирургической помощи. А дальше планово – пожалуйста, можно поехать в областную больницу.

– Сейчас много травматологов и мануальных терапевтов принимают на дому. И есть люди, которые боятся больниц, предпочитают ходить к ним на приемы. Как Вы считаете, такая практика имеет право на существование?

– Для медика, для больницы важна «цыганская почта». Если пациент пришел, к нему по-человечески отнеслись и действительно помогли, то он никогда не пойдет ни в частный кабинет, ни к шарлатану. И знакомым посоветует идти туда, где ему помогли.

Что до народных целителей… Я пять лет после института работал в Зимогорье. А во Фрунзе жила тогда баба Киля – без всякого медицинского образования, сами понимаете. И вот у меня буквально первое дежурство (а я уже опыт имел работы в травмпункте): пацана привозят, рука зафиксирована – к ней прикручены палочки. И говорят мне: «Баба Киля сказала, пусть гипсик наложат и, если могут, рентген сделают, но чтоб ничего не трогали». Я травматолог, а тут – «баба Киля»! И что вы думаете? Делаю снимок – а там все анатомически вправлено. Спрашиваю: «А что с рукой было?» – «Да вот так была перекручена». Вот дано было человеку! Но, правда, когда она сама руку сломала, она ко мне пришла.

– Какой сложности операции вашего профиля сейчас можно делать в Луганске?

– Практически любые. Очень мощные врачи работают в травматологии в 9-й горбольнице, мои ребята хорошо подготовлены. Отличные специалисты в областной больнице. Причем они не стоят на месте, а всех нас толкают вперед – заставляют совершенствоваться.

Важно только не превратить ортопедию и травматологию в ремесло, направленное исключительно на зарабатывание денег. Это должно быть искусством. А я вообще считаю, что травматология – это состояние души. Все это нужно делать с любовью. И очень важно, чтобы такой работе сопутствовала действительно хорошая мотивация для врача. Я помню, как один из первых министров здравоохранения Украины Соловьев говорил: «Хорошего врача наши люди прокормят, а плохие нам не нужны»…